Конкурс монстров: Гирцин. При поддержке Gamer.ru и CBR

Казалось, новость должна была распространиться в мгновение ока, прокатиться от одного края Империи до другого подобно цунами. И даже вернуться обратно, претерпев, правда, во время своего путешествия потрясающие воображение деформации, напрочь стирающие хоть какие-то схожие с первоисточником черты.

Виданное ли дело – половина форта Морозной Бабочки на острове Солстхейм разрушена, командир гарнизона Фолкс Карий пропал без вести, а большая часть легионеров несет несусветный бред об оборотнях, повинных якобы во всем произошедшем. И все списать бы на алкоголь, отсутствие женщин и обилие в местных лесах волков – не отказывайся меньшая часть служивых вообще хоть как-то комментировать эти события, а лишь слезно прося перевести их хоть в пустыни Хаммерфелла, хоть в болота Чернотопья, ссылаясь, дескать, на неприемлемые погодные условия.

Но об этом за пределами острова так почти никто и не узнал. Тело чиновника, посланного разобраться в произошедшем - ну или на худой конец найти виноватых – выловили из озера Фьялдинг спустя неделю после его прибытия на остров. Хотя, «выловили» не совсем то слово. Гораздо уместнее будет «выдолбили» - да так по здравом размышлении и отправили обратно на материк в немаленьком пласте льда.

Ну а внезапно исчезнувший капитан? Объявился через месяц, порядком похудевший, израненный и небритый, но готовый немедленно взять управление фортом в свои руки и приступить к исполнению своих обязанностей.

Так инцидент оказался тихо и без особенных почестей похоронен под кипой бумаг, с небогатым убранством из записей, описывавших иные примечательные события тех дней на острове. Но могилку нельзя было бы назвать безымянной – получившие долгожданное переназначение легионеры часто вспоминали Солстхейм в трактирах, приправляя рассказы подходящими по крепости напитков выражениями. Так и пошли гулять байки об огне из воды, окрасившейся в кровь луне, столбе света, вырвавшемся откуда-то из недр ледника – после чего тот сложился наподобие карточного домика. О Нереваре Возрожденном, хотя одно упоминание этого имени грозило рассказчику обвинением в пьяных небылицах. Уж слишком много повадились тогда сваливать на эту личность, начиная спасением Морровинда и заканчивая повальными кражами светильников.

И, конечно, о полулюдях-полуволках, рыскавших в ночи среди снегов; оборотнях, тогда послужившими Гончими своему господину.

Наконечник, делающий копье своей странной формой неуловимо похожим на гарпун, переливается зелеными разводами магии и рисует в полутьме зала узоры. Ловкие пальцы не на секунду не оставляют древко в покое, и не замирает Охотник, живой и подвижный как огонь – коего здесь явно не хватает.

Где-нибудь решили бы, что это просто хороший костюм для маскарада. На диво качественный и, кажется, не вызвавший особенных затрат. Украшенная оленьими рогами и стилизованная под череп животного маска полностью закрывает лицо, на бедрах небрежно повязан широкий кусок темно-синей ткани, а тело раскрашено под шкуру некоего пятнистого животного.

Где-нибудь, где мне очень бы хотелось сейчас оказаться.

Там не будет дикого барабанного боя, создаваемого предательски сумасшедшим биением сердца. Там можно позволить не знать имени и, что важнее, происхождения стоящего передо мной – там этого даже нельзя понять... просто ощутить. Ведь иначе никаких глупых мыслей о маскараде в голову и не взбредет. О, это было бы просто отличное место. Жаль, что его не существует. Не в этой вселенной и не в этом времени.

Ведь Владыка Даэдра… Ох.

Даэдра.

Вы знаете, кто такие даэдра? Не спешите огорчаться или гордо надувать щеки, никто не знает. То есть, конечно, они обитатели Забвения, таинственного и опасного плана реальности, им нет числа, их формы бесчисленны, а мотивы – естественно – непонятны. Они не злы, не добры, не жестоки, не милосердны, они и лгут, и направляют, спасают и проклинают, не создают, но изменяют. Забвение лежит вне пределов не только мира смертных, но и их понимания.

И кто посмеет назвать эти обрывки, балансирующие на грани от пошлого сотрясения воздуха, «знанием»?

Впрочем, отсутствие последнего никогда и никому не мешало призывать младших даэдра к себе на службу, пусть и кратковременную. Поразительная самонадеянность, не всем сходящая с рук, но это баловство по сравнению со сделками с Владыками Даэдра. Имена всех шестнадцати могущественных и вечных властителей Забвения назовет не каждый, но они откликаются на зов куда как чаще Девяти Богов, являя свои награды и проклятия то здесь, то там – по всему Тамриэлю. Их поклонники не так многочисленны, как прихожане храмов Девятерых, но Владыки легко подберут ключ к любому сердцу – и нередко тоже именуются богами.

И к ним взывают – чем бы это не грозило и какие бы опасности не несло. Маги Гильдии за немалую сумму готовы обеспечить аудиенцию с каждым Владыкой… за исключением одного. Дикий Охотник не отзовется на их мантры и гимны даже в день своего призыва, пятого числа месяца Середины Года. Он прислушается только к мольбам в своих затерянных в глуши святилищах да призывам шабашей ведьм. Вдалеке от городов и дыма уютных каминов, в степи, лесах, среди холмов и полей ваши поиски встречи с ним могут увенчаться успехом, и вы услышите его голос.

…Почему я говорю об успехе, хотя совсем недавно вы слышал от меня слова укоризны в связях с Владыками? О, любую связь с даэдра можно назвать успехом по сравнению с моим положением. Очень плохо искать с ними встречи – но много хуже, когда они сами начинают искать встречи с тобой.

Много, много хуже.

- Итак, ты выбрал, какова будет твоя судьба. Неспортивно было бы противостоять тебе во всём моём величии, поэтому ты столкнёшься лишь с одним моим аспектом, тем, который выбрал. У нас мало времени — Кровавая Луна всё слабее видна на небе.

Копье наконец прекратило разрезать холодный и разряженный воздух, и Гирцин, даэдрический Князь Охоты, повернул лицо-маску в мою сторону.

- Приготовься, смертный, ибо ты стал Добычей.

Сила.

Где-нибудь под заброшенными руинами и вправду подразумевают полуразрушенные древние здания, обломки коих можно обнаружить по все округе – в стенах домов местных жителей, например. Затопленные или занесенные песками, смешавшиеся с наступающим лесом. Где-то точно есть такие руины, нужные лишь историкам, а не искателям сокровищ, культистам всех мастей, авантюристам и даэдра знает кому… и просто даэдра. Там-то уж бессмертные владыки Забвения не устраивают игрищ в лабиринтах темного камня, вмороженного в лед.

Где-нибудь. Не самое плохое место.

Солстхейм - это край мира. Тот самый, который подразумевается за всеми трактовками данного обозначения – романтично-пошлыми и скучно-буквальными. Окруженный дрейфующими льдинами и обдуваемый всеми ветрами, коим хватило терпения сюда добраться, он мало кому нужен. В давние времена мореходы и картографы даже не утруждались отмечать немалых размеров остров совсем недалеко от берегов Тамриэля. А сейчас он является единственным, наверное, уголком Тамриэля, за который не катались в клубке пограничных потасовок потрясающие старинными договорами и пактами государства. Солстхейм безразличен темным эльфам Морровинда, земли которого лежат юго-восточнее, и даже северянам Скайрима, что к юго-западу.

Он приглянулся лишь скаалам, группе северян, что когда-то покинула родные земли в поисках единения с природой и нашедшей его в суровых холмах Солстхейма. Основавшие деревню на севере острова, они долгое время полагали, что он полюбился лишь им одним.

Может, огонь в громадных чашах магический, может – нет, но он явно не имеет ничего общего с тем теплом, что укрывает людей долгими зимними ночами от лютого мороза.

Такие руины совсем не редкость в Морровинде – даэдрические святилища с труднопроизносимыми названием из словно случайно оказавшихся в одном слове букв. Странные гротескные сооружения черно-фиолетового камня, сплошь покрытого узорами, во множестве раскиданы по пепельным землям, воздвигнутые темными эльфами когда-то как место поклонения некоторым особо почитаемым ими Владыкам Даэдра.

Залы, ставшие ареной для великой охоты, выглядят близнецами тех святилищ. Но темные эльфы никогда не поклонялись Гирцину. Да и вообще очень сомнительно, чтобы хоть кто-то из смертных приложил руки к созиданию лабиринта, раскинувшемуся прямо в сердце ледника Мортраг, вознесшейся на самой северо-западной точке острова сверкающе-синей глыбе льда.

Шерсть на спине медведя была светлой, почти белой, темнея на боках и становясь совсем черной на животе и лапах. Морду скрывала маска, а рога могли бы показать комичными, если бы не сложившаяся ситуация и горящие красным глаза. Аспект Силы двигался невероятно медленно и неуклюже, зато достигший цели удар лапой заставил воина кубарем откатиться на добрый десяток метров.

- Так вот каков бог во всей своей силе… - редгардка нервно облизнула пересохшие губы и, выставив перед собой щит, приготовилась к долгой схватке.

Скорость.

Где-нибудь людей ничего не поджидает в темноте. Или, как минимум, они в это свято верят. Там не вслушиваются в ночь, гадая о творящихся за беззвездной пеленой делах, а слух и страх надежно потеряны в узких улочках цивилизации. И сидящий рядом человек не оборачивается вдруг волком. Хотя бы в буквальном смысле.

Где-нибудь. Это очень спокойное место.

Многоголосый вой, еще недавно разрывавший коридоры лабиринта, затих. Да, вот так оборотни, Гончие на верной службе Охотника сегодня взяли не тот след на свою беду. Ни люди, ни звери – но одновременно и то, и другое.

Ликантропию называют болезнью и проклятием, а оборотней – обреченными, полу-животными. Так говорят те, кто боится, не более чем жертвы по определению. И даже некоторые из оборотней ищут способ «исцелится», в чем им могут помочь разве что ведьмы.

О, нет, не проклятие - это благословение Гирцина охотникам. Это освобождение от неуклюжих рамок человеческого тела – физических и моральных. Это звериная легкость выбирать и убивать, и преследовать добычу. Острейшим когтям не станет преградой броня, ну а нам она не нужна вовсе – пусть лишь мех, но попробуй по нему попасть!

Огонь, струящийся в жилах, страсть и азарт, танец длиною в ночь под полной луной. И он, одна из Гончих, был выбран для участия в охоте, но не как пес, нет. За свою службу он награжден сражением с самим Владыкой, и нет большей чести сойтись с ним в бою. Он мечется сейчас по залу в облике рогатого волка, то отступая, то исчезая, то атакуя вновь – неуловимо стремительно и сокрушающее быстро. Его удары слабы, но их много, и он легко уходит от ударов.

Кто знает, возможно, он и вправду обречен. Но обречен быть охотником и умереть им. А что будет после – уже неважно.

Хитрость.

Где-нибудь пророчества – просто рассыпающиеся от ветхости страницы. Они могут сбыться или нет – вероятность обоих исходов примерно одинакова и мало кому интересна. Существует небольшой шанс того, что знания о предстоящих событиях будут использованы для предотвращения их. Равный, опять же, тому варианту развития событий, при котором все будут стремиться к осуществлению предсказанного. Здесь даже можно углубиться в рассуждения о причине и следствии и главном для пророка правиле – получить гонорар и успеть умереть задолго до объявленной даты.

Где-нибудь… везде.

Такое происходит сплошь и рядом, вне зависимости от территориальной распространенности пророчеств и их популярности. Просто иногда происходит малоприятное столкновение с настоящими пророчествами – теми, что попросту констатируют факт. Он пока еще не совершился, вот все и дела.

Чародей мог это сказать, выдели ему кто-нибудь минуту в бешеном ритме боя и подскажи, как выразить все в форме ругательства – на иное он был сейчас не способен. Щитовые чары еще держались, действия доброго десятка амулетов позволяли пока избегать смертоносных ударов похожего на гарпун копья - в те моменты, когда когорта призванных им существ внезапно редела, и Аспект Хитрости, явившийся в привычном обличье Гирцина, возникал прямо перед ним со своим смертоносным копьем.

Шаман скаалов Корст Ветроглаз до последнего надеялся, что все предзнаменования не более чем случайные события. Столб огня в озере он приписывал магии драугра, трупы хоркеров – бесчинствам ръеклингов. Но окрасившуюся кровью молодую луну нельзя было приписать кому бы то не было, и пришлось окончательно признать – Охота скоро начнется.

Таково было пророчество Кровавой Луны – каждую эпоху Владыка Даэдра Гирцин приходил на Солстхейм со своими Гончими и все смертные там становились добычей. Но величайшим из них оказывалась честь вступить в поединок с самим Владыкой. Так и сейчас четверых сильнейших смертных на острове – капитана Фолкса Кария, вождя скаалов Фарстена Клыкосердного и даже владыку ръеклингов великана Карстаага – оборотни уволокли всех в лабиринт ледника.

Включая Неревара Возрожденного.

Говорят, до этого в Охоте удалось выжить лишь одному смертному.

Где-нибудь нельзя вступить в схватку с богом и выиграть.

Это очень скучное место.

---